«Люди для чиновников из Минобороны – мусор»: почему военные с Юга России и Кавказа бегут из частей

С начала полномасштабного вторжения России в Украину из российской армии дезертировали около 50 тысяч военнослужащих – таковы данные на 2024 год из «слитых» документов Минобороны. На четвертый год войны поток дел о самовольном оставлении части (СОЧ) в судах юга и Северного Кавказа не утихает, а, наоборот, только увеличивается. В чем причины того, что мобилизованные и контрактники решаются на «самоволку», и почему уголовное дело – это не самая главная угроза для них, разбирался сайт Кавказ.Реалии совместно с экспертами.

Официальная статистика

В декабре 2024 года телеграм-канал «Мобилизация ДНР Live» опубликовал списки «СОЧников» – самовольно оставивших части военных – Южного федерального округа, в котором числилось более 26 тысяч человек. Эти документы появились у проекта благодаря «сливу» от сотрудников Минобороны в сепаратистской «ДНР».

На основе этих данных, а также списка 36 тысяч сбежавших с войны солдат, который ведет украинский проект «Хочу жить», журналистам издания «Важные истории» удалось верифицировать как минимум 49 тысяч имен ушедших в «самоволку».

В их число, например, попали более тысячи военных 20-й гвардейской мотострелковой дивизии в Волгоградской области, которых объявили в розыск за самовольное оставление части или дезертирство. Это 858 контрактников, 150 мобилизованных и два срочника. Среди них – 26 младших офицеров, один майор и два подполковника.

Официально в России о таких историях не рассказывают: приговоры по статьям о самовольном оставлении части и дезертирстве не публикуют на сайтах районных судов, об этих делах не отчитываются и в судебном департаменте Верховного суда РФ.

Из малочисленных данных, которые вошли в статистику за 2024 год, известно лишь, что за 12 месяцев по всей России за преступления против военной службы – по статьям 332-352.1 УК РФ, включая «самоволку» и дезертирство – осудили 9,2 тысячи человек. В их числе только 14 женщин. Большая часть осужденных – военные в возрасте от 30 до 39 лет (3,4 тысячи человек), со средним специальным образованием (4,4 тысячи). Сравнить эти показатели с предыдущим годом невозможно: в статистику 2023 года данные о сбежавших не включили вовсе.

Сделать выводы о росте числа уголовных дел против «СОЧников» можно на основе судебных документов по конкретным районам. Например, военный суд в Грозном в 2024 году рассмотрел наибольшее число дел о побегах из частей, чем за предыдущие три года, и этот показатель продолжает расти. Если за первые шесть месяцев прошлого года туда поступило 41 дело о самовольном оставлении части, то за шесть месяцев этого – 48.

Последний вариант

Уголовное дело за «самоволку" и реальный срок для российских солдат во время продолжающейся войны против Украины – исключительный вариант развития событий, говорит правозащитник Иван Чувиляев из проекта «Идите лесом».

«Задача – отправить человека обратно на фронт, чтобы он воевал, а не чтобы он был наказан или сидел», – утверждает Чувиляев.

Подробнее о тех делах, которые все-таки дошли до суда и закончились реальным приговором, можно узнать из определений апелляции. Редакция Кавказ.Реалии изучила документы Южного окружного военного суда с начала этого года – выяснилось, что во многих случаях уголовные дела были заведены как минимум после второго побега. После первого военных, как правило, просто возвращают на службу.

Причины оставления части при этом либо не указываются вовсе, либо связаны с семейными обстоятельствами или нарушениями прав самих военных. Это же наблюдает и руководитель движения «Дозор в Волгограде» Евгений Кочегин: «Мне бы хотелось вам сказать, что военные бегут от участия в войне, что у них какие-то глубокие антивоенные чувства проснулись. Но чаще всего в нашем регионе это оказывается какая-то личная ситуация, связанная, например, с ревностью: жена "гуляет", и мужик самовольно оставил часть, чтобы разобраться. Или, например, забота о детях», – рассказал Кочегин.

Мобилизованный из Адыгеи Юрий Мусаелян, который получил 5,5 лет колонии общего режима, свое отсутствие в части более месяца объяснил необходимостью ухода за больным отцом. Как сказано в его жалобе на приговор, отец военного, награжденный за службу в Афганистане, перенес операции и находился в беспомощном состоянии. Мусаелян просил пересмотреть приговор, учитывая, что он является единственным кормильцем для родителей и супруги, его изоляция повлечетэкономический крах семьи, а сам он был ранен на войне и нуждается в лечении хронической болезни желудка, которое невозможно в колонии. Суд его доводы не убедили, приговор оставили в силе.

Такими же тяжелыми жизненными обстоятельствами – болезнью отца – свой уход из части обосновал и награжденный медалью Суворова за мужество и отвагу мобилизованный Александр Королев. По словам его адвокатов, военный просил командование отпустить его к отцу, но отпуска так и не получил – в июне прошлого года он уехал самостоятельно, помог решить бытовые вопросы и сам пришел в комендатуру в сентябре. В октябре его отец скончался. За трехмесячное отсутствие суд в Новочеркасске приговорил Королева к шести годам колонии.

Ни эта история, ни заявление о ложных показаниях свидетелей, ни упоминание «психоэмоционального давления», которое Королев испытывал, находясь на войне без нужных знаний и навыков, апелляционную инстанцию не убедили.

Однако чаще всего, помимо личных причин, военные говорят о нарушении со стороны государства их собственных прав, что и заставило их бежать из армии. К этому, например, относится отказ в лечении после ранения, как в истории Максима Печеричкина – его больше месяца не было в части из-за желания пройти дополнительное лечение. В Пятигорске его осудили на 6 с половиной лет колонии общего режима, оспорить это решение не удалось. Контрактник из Ставрополья Дмитрий Нижельский о своем лечении предупредил часть, но получить его так и не успел, его задержали и приговорили к шести годам и трем месяцам колонии. Рафхат Сатубалдиев из Астраханской области заявил, что вообще должен был быть уволен из армии, ведь служить дальше ему не позволяет подорванное после ранения здоровье. За два случая побега на четыре месяца он получил 5 с половиной лет условного срока – при этом в апелляции Сатубалдиев просил отправить его в колонию на два года, но суд ему отказал.

Участники вторжения в Украину жалуются на проблемы не только с физическим, но и психическим здоровьем. Так, уехавший домой без разрешения контрактник Вячеслав Северин рассказал в суде, что командование долгое время отказывало ему в отпуске, несмотря на его «тяжелое психоэмоциональное состояние» из-за болезни отца. Северина задержали спустя 15 месяцев отсутствия. Волгоградский суд приговорил его к пяти годам лишения свободы в колонии общего режима.

Шесть лет получил в Грозном контрактник, отец троих детей Иван Никитин, который также заявил о сложном эмоциональном состоянии и отказах командования отправить его на врачебную комиссию из-за ухудшения здоровья.

После реабилитации в часть не вернулся и контрактник из Чечни Рустам Шипиев – он пытался обжаловать наказание сроком в шесть лет колонии, так как не знал, что должен отправиться на службу после досрочной выписки из санатория. Впрочем, досрочную выписку военного начальник этого санатория объяснил в суде неоднократными нарушениями режима Шипиевым. Приговор оставили в силе.

Кто виноват?

Иногда российские военные прямо обвиняют командование, следователей или ответственных за выплаты сотрудников Минобороны.

Например, Нургазы Карабалаев из Астрахани заявил, что почти три недели не мог вернуться в часть потому, что у него не было денег на дорогу – военному якобы не выдают положенные выплаты.

Пять с половиной лет получил контрактник Сергей Уваров из Ипатово в Ставропольском крае, который утверждает, что лежал в больнице и командование об этом знало. В том, что в итоге военный попал под уголовное преследование, он обвинил военную часть, в которой нет дисциплины. Несмотря на то, что в суде представитель части подтвердил, что Уварова никто не искал, приговор оставили в силе.

На давление следователей пожаловался Амир Кабехов из Адыгеи – по его словам, в городском суде свидетели отказались от своих показаний, которые в ходе расследования дали под давлением, но суд это во внимание не принял. Помимо силовиков на военного якобы оказывала давление и бывшая жена – как именно и по какой причине, неизвестно. Вызвать ее в суд на допрос не получилось – экс-супруга покинула страну. За отсутствие в части больше месяца Кабехова приговорили к 5 c половиной годам колонии общего режима – суд учел предыдущую судимость военного. В декабре 2022 года он получил три года условно за кражу денег с чужого счета и грабеж с угрозой или применением насилия.

«Я думаю, что личные ситуации мотивируют военных оставлять свои позиции намного сильнее, чем какие-то ценности, сложные, высокие формы. В конце концов, это может быть просто опасение за свою жизнь, когда полк собираются просто кинуть "на мясо", откуда он не вернется просто. И это не делает солдат антивоенными активистами – это просто подсвечивает, что они хоть что-то понимают. Просто разумные люди, которые понимают, чем это все закончится, и не хотят в этом участвовать», – говорит Евгений Кочегин.

Среди обжалованных в этом году дел за оставление части только в одном случае осужденный прямо заявил, что сбежал из-за «неслаженных действий командования» и отправки на задания «практически без боеприпасов». Речь идет о Сергее Гусакове, многодетном отце из Буденновска в Ставропольском крае – по всей видимости, контракт с Минобороны он подписал в колонии.

Гусаков был судим дважды: на полгода ограничения свободы за побои в 2023 году и на год и месяц колонии строгого режима за причинение вреда здоровью средней тяжести с использованием оружия. Последний срок Гусаков получил 31 января 2024 года, а уже в апреле того же года отправился на войну. Через три месяца бывший заключенный сбежал с фронта, с июля до ноября он находился на свободе, пока его не задержали сотрудники комендатуры, доставившие его в часть. Оттуда экс-заключенный снова сбежал на следующий же день – ему удалось скрываться три месяца. В своем последнем слове Гусаков заявил, что «его действия были обусловлены необходимостью сохранения своей жизни и здоровья, поскольку ввиду неслаженных действий командования личный состав направлялся на боевые задания в рамках специальной военной операции практически без боеприпасов», – говорится в апелляционной жалобе.

Несмотря на согласие Гусакова снова отправиться на войну, суд отправил его в колонию строгого режима на восемь лет.

Такой же срок получил Марат Рамазанов из Астраханской области, «ветеран МВД», который участвовал в войнах в Сирии и Чечне.

Впервые он сбежал со службы 21 августа 2023 года и полгода был дома. После задержания его не привлекли к ответственности, но снова отправили служить – новый побег случился через три недели. На этот раз Рамазанов уехал в Казахстан. За год, проведенный там, он получил гражданство этой страны и по неизвестной причине решил приехать в Россию – его задержали на границе, выяснив, что Рамазанов не уведомил миграционную службу РФ о получении второго гражданства, как этого требует закон. Следом на него завели уголовное дело за оставление части и дезертирство и лишили воинского звания.

Само ли государство провоцирует российских военных отказываться участвовать во вторжении в Украину, правозащитник Иван Чувиляев рассуждать отказался.

«Да, люди для чиновников из Минобороны любого уровня – мусор. Их используют, это мясо, все. Никаких других здесь уточнений нет и быть, наверное, не может. Какая мотивировка у человека, над которым издеваются, почему ему не нравится, что над ним издеваются, это вообще не имеет никакого значения. Почему человек не хочет принимать участие в войне? Потому что не хочет принимать участие в войне. Не хочет убивать и подыхать. Все достаточно просто здесь. Здесь даже не имеет смысла это все лишний раз проговаривать», – считает правозащитник.

Евгений Кочегин из волгоградского «Дозора» в разговоре с редакцией также подчеркнул – какие-либо выводы можно делать только на основе тех историй, которые нам известны.

«Армия – это закрытая среда, как тюрьма. Если и есть случаи отказа от войны по моральным убеждениям, системе не выгодно об этом говорить – вдруг другие посмотрят и тоже решатся на побег. Соответственно, чтобы всякие дурные мысли не рождались в головах военных, эту информацию скрывают. Никто из нас не имеет возможности это проверить, кроме как в редких внутренних «сливах» [Минобороны]», – говорит Кочегин.

Он также добавил, что рассуждать мы можем только о тех военных, у которых были и желание, и возможности покинуть часть – сколько солдат хотят отказаться от войны, но не имеют такого шанса, сказать невозможно.

• Южный окружной военный суд смягчил приговор контрактнику Минобороны России Евгению Черезову, который ранее получил шесть лет колонии строгого режима за дезертирство. Сам он называет себя «сувереном», утверждает, что больше не является гражданином РФ и возрождает родовую общину.

• После начала мобилизации в России осенью 2022 года правозащитный проект «Идите лесом» помогает избежать призыва на войну против Украины и оказывает поддержку военнослужащим, решившим покинуть армию. За два года работы проект получил тысячи обращений и помог многим контрактникам бежать из страны и найти убежище за границей. О том, каким стал 2024 год для тех, кто отказывается воевать, о работе с обращениями из южных регионов и Северного Кавказа и об изменении отношения к российским дезертирам сайту Кавказ.Реалии рассказал представитель проекта «Идите лесом» Иван Чувиляев.